Главная → Статьи → Новости → Спортивный комментатор. Секреты профессии

Новости

16 июня

Спортивный комментатор. Секреты профессии

Дарья ВАХРУШЕВА

1. Все комментаторы мечтали быть спортсменами

Георгий Черданцев:

— Да, это и ко мне относится. Конечно, я хотел стать профессиональным спортсменом, играл не на уровне сборной, но чемпионом Москвы был.

А в детстве, лет с 5 и до 14, я проводил домашние матчи — компьютерных игр еще не было. Тогда была такая игра — «блошки», они похожи на монетки, только пластмассовые, и как блохи прыгают по полу. Я разыгрывал целые чемпионаты мира: у меня были тетрадки, где были записаны все голы, которые я «забил», которые моей команде «забили».

В этих домашних соревнованиях я выступал на уровне сборной СССР, я играл за «Ювентус», я даже могу сказать точное количество голов, которые я забил, играя дома, — 1317 мячей. Я побил рекорд Пеле!

Владимир Стогниенко:

— Нет, я мечтал быть археологом. А из видов спорта в детстве занимался только борьбой. Потом я окончил Финансовую академию при правительстве РФ, а потом попросил брата познакомить меня с Юрой Черданцевым. Так что я стал комментатором совершенно случайно.

2. Когда комментируешь состязание с участием сборной России, самое сложное — не сбиться на кипучий патриотизм

Георгий Черданцев:

— Комментатор должен быть патриотом, но чувство меры должно присутствовать. Отзываться о сопернике в унизительном ключе, захлебываться от восторга, когда для этого нет повода, не надо. Патриотизм не должен быть квасным. Но объективность — это выдумка, стереотип.

Очень хорошо, когда комментатор имеет свою точку зрения. Он не может быть объективным, потому что комментатор — это индивидуальность. Иначе получается скупое перечисление фамилий и фактов, бег по полю за мячом, а это никому не интересно.

Владимир Стогниенко:

— Если ты комментируешь матчи сборной России, то горячо болеть за нашу сборную — это хорошо и совершенно естественно для нормального человека. Но если видишь, что пенальти в ворота нашей сборной был, а судья его не назначил, то лучше честно сказать, что нарушение правил было. Нужно быть объективным, но вполне можно быть пристрастным.

3. Отработав одну трансляцию, говорить не хочется сутки

Георгий Черданцев:

— Да, это большая проблема для моей жены, она хочет со мной общаться. Но из меня слова клещами не вытащишь.

К слову, я ненавижу, когда мы идем в спортбар и все ждут, что я начну комментировать. Я никогда этого не делаю.

Владимир Стогниенко:

— Да, ну, может, не сутки, поменьше, но долго не хочется. Когда идет игра, и так выплеск энергии, а когда наши выигрывают, он значительно более сильный. Потом вообще ничего не хочется — чувствуешь, что здорово, радостно, но хочется приехать в гостиницу и рухнуть. Или поехать домой и со своим ребенком повозиться, и жить становится легче.

4. Скучнее всего комментировать шахматы

Георгий Черданцев:

— Я думаю, это шутка. По-настоящему скучно комментировать керлинг. Великие комментаторы, которые знают, что говорить, пока те медленно расчищают щетками лед перед шайбой!..

И снимаю шляпу перед теми, кто комментирует велогонку. Пять часов! И не происходит ничего! Ладно, если есть завал, если в отрыв уехали два человека. Это вызов для комментатора — поди придумай, что говорить на протяжении всего этого времени.

Владимир Стогниенко:

— Я никогда не комментировал шахматы, но, полагаю, если ты понимаешь этот вид спорта и увлечен им, совершенно не скучно его комментировать.

5. Про себя комментатор часто материт спортсменов, совершивших ошибки

Георгий Черданцев:

— Да, еще как. Но это исключительно профессионализм — не сказать это на микрофон. Это неотъемлемая часть профессии.

Владимир Стогниенко:

— Нет, я нечасто ругаюсь, спортсменов не посылаю. Но какое-то слово неприличное про себя брякнуть могу.

6. Во время трансляции комментатор может пропустить рюмку-другую

Георгий Черданцев:

— Каждый настраивается по-своему, я предпочитаю после. После матча Россия — Голландия я шел так, будто меня по голове ударили. Я понимал, что в России сейчас сумасшедший дом, но я-то не мог разделить ту всеобщую радость.

Я в Базеле, бреду со стадиона, один — у коллег еще прямые включения были. Только что был участником такого грандиозного события, я сорвал голос, мне приходят эсэмэски с поздравлениями, а я иду, и мне не с кем разделить эту радость.

К тому же мы, в отличие от актеров, не видим, как твою работу оценили, не слышим и не чувствуем обратной реакции. Вообще нечего сделать, кроме как напиться. Полнейшее эмоциональное опустошение.

Владимир Стогниенко:

— Нет, на мой взгляд, это очень большой непрофессионализм. Я один раз — очень давно и на другой работе, так случайно получилось — был не то чтобы нетрезв, но пару рюмок выпил. Так до сих пор стыдно.

7. В начале карьеры комментаторы зубрят фамилии игроков и тренеров

Георгий Черданцев:

— Я комментирую такое количество матчей, что знаю наизусть состав каждой команды. Тем более что у нас разумное разделение труда: каждый комментирует одни и те же команды. Итальянские команды я знаю наизусть, комментирую одну и ту же команду по 15–20 раз за год, так что знаю всех в лицо.

Иногда очень сложно увидеть, что происходит на поле: в «Лужниках» комментаторская кабина находится на высоте птичьего полета, не видно ничего абсолютно. В эти моменты квалификация комментатора и проявляется, можно минимизировать ошибки, точно зная, на какой позиции находится игрок. Например, если он получает передачу на правом, минимален шанс, что это левый защитник. Мозг это мгновенно оценивает, и говоришь, у кого сейчас мяч.

Владимир Стогниенко:

— Мы все приходим в комментаторы из сумасшедших болельщиков. Я зубрил фамилии тренеров, когда мне было 10 лет. В Лиге чемпионов схемка прилагается, а на чемпионате мира лучше разрисовать, кто где стоит на поле. Пишешь себе: здесь — фамилия, здесь — фамилия.

Можно чуть-чуть ошибиться, потому что окончательное решение о том, как будут стоять игроки, за тренером. Вот будет чемпионат мира, там выступает сборная Гондураса. Это футболисты, которых я не знаю, но есть «Википедия» — найдется все. А если ошибся, назвал одного неизвестного футболиста именем другого, можно не извиняться — скорее всего, зритель не заметил.